РОК

Kurt Donald Cobain

Курт Дональд Кобейн

(англ. Kurt Donald Cobain; 20 февраля 1967, Абердин — 5 апреля 1994, Сиэтл) — вокалист и гитарист американской группы Nirvana, а также её лидер и автор песен.

Детство и юность

Курт Кобейн родился 20 февраля 1967 года в больнице Grays Harbor Community Hospital в городе Абердин, штат Вашингтон, неподалёку от Сиэтла. В Курте были смешаны шотландские, английские, ирландские и немецкие крови.

Отец — 21-летний Дональд Лиланд Кобейн, механик на станции техобслуживания. Мать — 19-летняя Венди Элизабет Кобейн (девичья фамилия Фрейденберг), которая за свою жизнь сменила несколько профессий. Она работала и воспитательницей, и секретаршей, и официанткой в баре[3]. Дональд и Венди поженились в 1965 году. Также у Курта была сестра Кимберли (Ким), которая родилась в апреле 1970 года.

В возрасте двух лет у Курта проявились способности к музыке, что неудивительно, так как он родился в семье музыкантов. По словам тёти Мэри Эрл, сестры Венди, в четыре года мальчик пел и писал песни. Она даже пыталась научить его играть на гитаре, на которой она сама играла, однако ничего не получилось. Курту нравилось слушать песни таких групп, как The Beatles и The Monkees; он нередко бывал на репетициях у тёти Мэри и дяди Чака Фрейденберга, брата Венди, выступавших в то время в кантри-ансамбле. Кобейн был описан как счастливый, возбудимый и чувствительный ребенок. Когда ему было 7 лет, тётя Мэри Эрл подарила ему ударную установку «Микки Маус»[4].

Но в 1975 году (Курту было всего 8 лет) Кобейны развелись. Венди утверждала, что её муж почти не уделял времени семье, а вместо этого предпочитал тренировки по бейсболу и баскетболу. Дон не желал расставаться с женой, однако в итоге они разошлись. Все эти события произвели на мальчика большое впечатление: «Он стал угрюмым, — вспоминала Венди, — злым, циничным, замкнутым в себе». 

Некоторое время мальчик жил с матерью, однако у него не сложились отношения с её новым приятелем, 22-летним Майком Медаком, и он переехал к отцу в Монтесано. В это же время покончил жизнь самоубийством Берл, дядя Курта, которого Курт очень любил. Через год скончался брат Берла Кеннет, выстрелив себе в живот[4]. Дон вскоре женился на Дженни Уэстби, у которой было двое детей, Минди и Джеймс. В январе 1979 года Дженни родила ещё одного ребёнка, Чэда, сводного брата Курта. Но Курт также не ладил с Дженни, и поэтому ему пришлось уйти от отца — мальчик жил то у Лиланда и Айрис, родителей Дона, то у родственников со стороны матери.

В 14 лет Курт забросил игру на барабанах и начал учиться играть на гитаре, подаренной ему дядей Чаком на день рождения. Уоррен Мейсон, музыкант группы The Beachcombers, стал его первым учителем[5]. Приблизительно в то же время Курт заинтересовался панком, прочитав статью о группе Sex Pistols в журнале «Creem»[4]. Приобрести их пластинки в Абердине было практически невозможно, поэтому он довольно смутно представлял себе, как должна звучать такая музыка (по его собственному определению — «три аккорда и много крика»), но в душе Курт уже загорелся идеей создать панк-группу. Вскоре он познакомился с участниками абердинского коллектива Melvins, игравшего музыку, совмещающую в себе элементы панка и хард-рока (впоследствии этот стиль был назван «гранжем»). В компании Melvins он познакомился с Крисом Новоселичем.

В 1984 году Венди Кобейн вышла замуж за Пэта О’Коннора, докера, страдавшего алкоголизмом, который однажды сломал Венди руку. Курт вернулся в дом своей матери, однако отношения с родными у него складывались неважно. После окончания школы решил не поступать в художественный колледж; мать поставила его перед выбором — либо он идёт на работу, либо уходит из дома. Ему пришлось уйти. Почти всё дальнейшее время Курт жил у своих друзей, каждый день переходя из дома в дом. Часто ему приходилось спать во дворах домов друзей, днём он спал в библиотеке[4]. По словам Курта, некоторое время он жил под мостом реки Уишка, что вдохновило его на написание песни «Something in the Way»[6]. Позже ему всё-таки пришлось устроиться на работу. 18 мая 1986 года Курт был арестован за незаконное проникновение на чужую территорию, а также употребление алкоголя и был посажен в тюрьму на восемь дней

Nirvana


В 1985 году Курт организовал группу, названную Fecal Matter; состояла она из бас-гитариста Дейла Кровера, барабанщика Грега Хокансона и собственно Кобейна — вокалиста и гитариста. Приблизительно через год команда расформировалась, так и не выпустив ни одного диска; после этого Курт начал распространять среди знакомых демозапись Fecal Matter — ему хотелось создать новую группу. Одна из кассет досталась Крису Новоселичу, другу Курта. На некоторое время он, казалось, забыл о ней, но спустя несколько месяцев неожиданно завел с Кобейном разговор о том, что им стоило бы организовать рок-группу (он прослушал запись, и материал ему понравился). Новообразованная команда (в которой вскоре появился третий участник — ударник Чэд Ченнинг) сменила несколько названий: «Skid Row», «Ted Ed Fred», «Bliss», «Pen Cap Chew», — однако в итоге было выбрано «Nirvana». «Я искал название, которое было бы красивым или приятным», — объяснял Кобейн. В 1988 году вышел первый сингл группы — «Love Buzz/Big Cheese», а уже в следующем году появился в продаже дебютный альбом Nirvana «Bleach».

В 1991 году был издан второй альбом Nirvana — Nevermind, пользовавшийся огромной популярностью; композиции Smells Like Teen Spirit, Lithium, Come As You Are стали хитами на MTV, диск имел статус «бриллиантового». Кобейн был озадачен неожиданным успехом альбома: «Я, конечно, не мог позволить своему эго признать, будто мы настолько велики, что заслуживаем так много внимания… Я чувствовал себя глупо из-за того, что на андеграундной сцене есть много групп, столь же хороших, как мы, или лучше нас, но почему-то только мы привлекаем внимание». Также он отмечал, что несколько недоволен звучанием диска — очень уж, по его мнению, «гладким» и «попсовым». Но, как бы то ни было, именно с выходом Nevermind к Nirvana пришла популярность и коммерческий успех, а Курт был провозглашен «голосом поколения» («звание», от которого он открещивался всю жизнь).

Семейная жизнь

Курт Кобейн и Кортни Лав впервые встретились в 1989 году. Впоследствии оба утверждали, что уже тогда прониклись друг к другу взаимной симпатией. В 1991 году Лав познакомилась с барабанщиком Nirvana Дейвом Гролом. Он заново свёл её с Куртом, заметив, что Кобейн и Кортни испытывают друг к другу взаимный интерес; вскоре у пары начался роман, а в 1992 году Курт и Кортни поженились (к тому времени Лав уже была беременна их ребёнком). По словам Кобейна, он «не мог поверить, насколько счастлив был»: «Время от времени я даже забываю, что я нахожусь в группе, я просто ослеплен любовью… Я знаю, что это звучит странно, но это так».

18 августа 1992 года родилась Фрэнсис Бин Кобейн, дочь Курта Кобейна и Кортни Лав.

Незадолго до рождения ребёнка Кортни дала интервью журналу «Vanity Fair», при этом она невзначай обмолвилась, что некоторое время употребляла героин во время беременности — ещё до того, как ей стало известно, что она ждёт ребёнка. Однако в статье, появившейся в августе 1992 года, утверждалось, что Кортни продолжала принимать наркотики уже после того, как узнала о своей беременности; Курта и Кортни даже называли «Сидом и Нэнси девяностых». Кортни заявила, что журналистка извратила её слова, но та настаивала, что располагает записями. Кобейны не сразу поняли, что из-за этой статьи на их репутацию ложится огромное пятно. Вскоре после рождения Фрэнсис им пришлось столкнуться с правоохранительными органами — лос-анджелесский Департамент по делам детства возбудил против них дело о лишении супругов родительских прав, основываясь именно на этой публикации. СМИ пестрели заголовками вроде «Ребёнок рок-звезды родился наркоманом» (статья в «Globe»). Судебные разбирательства продолжались несколько месяцев, в результате Кобейнам всё же позволили самостоятельно воспитывать дочь, однако их обязали регулярно проходить тесты на наркотики. После этого Курт смог наконец приступить к работе над новым альбомом — In Utero, появившимся в продаже в 1993 году. Строчки из некоторых песен с альбома открыто намекают на историю со скандальным интервью: «Self-appointed judges judge more than thay have sold» («Судьи-самозванцы судят о том, чего не знают») — слова из начала почти автобиографической песни «Serve the Servants». «Если она всплывет — значит, она не ведьма», — продолжает музыкант, ссылаясь на испытание, на которое осуждали в Средневековье подозреваемых в ведовстве: подсудимую бросали в воду, если она всплывала, это воспринималось как знак свыше — она невиновна (намек на всеобщее осуждение Кортни Лав). Тот же образ появляется и в композиции «Frances Farmer Will Have Her Revenge On Seattle» («Фрэнсис Фармер отомстит Сиэтлу»): «Она даёт ложные показания, но мы надеемся, ты останешься с нами / Чтобы увидеть, всплывут ли они, утонут ли?». Кобейн нередко сравнивал историю скандальной голливудской актрисы со своей собственной: «Судьи и руководители штата участвовали в заговоре, чтобы поместить её в психбольницу и сделать ей лоботомию, и её насиловали группой каждую ночь, и она должна была есть собственное дерьмо», — рассказывал Курт, чувствовавший себя такой же жертвой бюрократии и конформизма. В «Rape Me» он поёт: «Мой любимый внутренний источник, / Я поцелую твои открытые раны, / Я оценю твою заботу, / Ты будешь вонять и гореть», — намёк на менеджера группы Soundgarden, которого Кобейны подозревали в передаче информации ссылавшейся на анонимный «внутренний источник» Линн Хиршберг. Р.Кэрролл, адвокат Курта Кобейна и Кортни Лав, в ходе расследования, проводимого Томом Грантом, рассказала, о том, что супруги ненавидели друг друга и собирались разводиться. Инициатором развода был Курт. Есть сведения о том, что Кобейн распорядился вычеркнуть свою жену из проекта завещания, который так и не был подписан, в связи с его смертью(29). Курт был любящим и заботливым отцом, что, на первый взгляд, не очень вязалось с его имиджем. «Каждый раз, когда я смотрю телевизионное шоу про умирающих детей… я не могу не плакать, — пишет он в неотправленном письме отцу. — Меня каждый день преследует мысль о том, что я могу потерять своего ребёнка. Я даже немного нервничаю, когда беру её в машину, боясь попасть в аварию».

Проблемы со здоровьем

Курт Кобейн с детства отличался слабым здоровьем; он страдал хроническим бронхитом и сильными болями в желудке неизвестного происхождения, преследовавшими его на протяжении практически всей жизни. Врачи ему прописывали риталин, потому что у Курта был диагноз «гиперактивность»[4]. К тому же он употреблял марихуану с 13 лет, курил, принимал наркотики (по его словам, героином он пытался заглушить боли в животе) и галлюциногенные препараты вроде ЛСД[4]. «Вся эта трава. Вся эта якобы не вызывающая привыкания, безвредная, спасительная сигарета с марихуаной, которая повредила мои нервы, разрушила мою память и заставила меня испытывать желание испортить школьный бал. Она просто никогда не была достаточно сильной, поэтому я пошёл дальше и перешёл на мак», — описывал он своё падение в наркоманию в «Дневниках».

4 марта 1994 года в Риме Кобейн едва не погиб от передозировки рогипнола (транквилизатор, употреблявшийся, в частности, для снятия симптомов героиновой абстиненции). По самой распространенной версии, со слов Кортни Лав, в ночь с 3 на 4 марта 1994 года он принял около пятидесяти таблеток и потом запил их шампанским. Кортни увидела его лежащим без сознания рано утром 4 марта и вызвала Скорую помощь; в больнице Курт заявил, что это всего лишь несчастный случай, но многие считают, что это была попытка самоубийства. По второй версии Курт смешал рогипнол с шампанским не умышленно, и это был действительно несчастный случай. Эту версию поддерживает доктор Освальдо Галлетта, который выводил Кобейна из комы (которая длилась 20 часов). 5 марта 1994 года Галлетта провёл пресс-конференцию, где сообщил, что Курт оправился от «фармакологической комы, возникшей не из-за наркотиков, а из-за комбинированного действия алкоголя и транквилизаторов, которые в виде лекарства были прописаны врачом».

Вскоре после смерти Курта доктор Галлетта сказал репортёрам: «Последний его образ, оставшийся в моей памяти, который в свете трагедии теперь кажется патетическим, это молодой человек, играющий с маленькой девочкой Фрэнсис. Он не напоминал молодого человека, который хочет покончить со всем этим». В 1998 году в одном из интервью доктор Галлетта продолжал отрицать, что Курт принял огромное количество рогипнола, как рассказывала Кортни. И при этом он не думал, что передозировка Курта была преднамеренной. «Обычно мы можем говорить о попытке самоубийства, — сказал он. — Мне это таковой не казалась. Он смешал транквилизаторы и алкоголь, а когда вы это делаете, вы играете с огнём». В некоторых источниках указывается, что он оставил Кортни записку: «Ты знаешь, я люблю тебя, я люблю Фрэнсис, и мне очень жаль. Пожалуйста, не следуй за мной… Я буду защищать тебя оттуда. Я не знаю, куда я иду. Я просто больше не могу быть здесь». Что удивительно, существует еще как минимум два варианта текста этой «записки» и оба варианта пересказаны Кортни Лав совершенно по-разному. Что там было написано на самом деле, и была ли она вообще, до сих пор точно не известно, так как этой записки никто, кроме Кортни, не видел. Кроме того, когда Курт был поспешно доставлен в больницу в Риме 4 марта, врачи сказали, что не нашли в его крови никаких следов наркотиков, помимо прописанного транквилизатора — рогипнола. Таким образом, ровно за месяц до смерти Курта в его крови не было героина.

Широко распространено мнение, что в последний год жизни Курт Кобейн употреблял героин в очень больших количествах, много курил и стал крайне нервным, а также, что несколько раз у него случались сильные передозировки. Однако еще в апреле 1994 года Тони Барбер, басист Buzzcocks, игравших на разогреве у Nirvana практически весь февраль 1994 года во время их совместного европейского тура, сказал в интервью газете Melody Maker: «Я знаю, что в том туре он не принимал наркотики. Он ходил, попивая воду, и каждый раз, когда я видел его, он выглядел „чистым"». В той же статье гитарист Buzzcocks Пит Шелли вторит Барберу: «Он, похоже, на самом деле был чист, когда мы были в туре. В определённой степени это было слегка неудобно, потому что он вообще не участвовал в наших весьма спокойных пьянках». Это явно противоречит тем слухам, которые распространяла Кортни после смерти Курта. «Наши отношения переживали трудные времена из-за частого употребления Куртом наркотиков и из-за того, что я пыталась его остановить», — заявляла Лав. 18 марта 1994 года ей пришлось вызвать полицию — она утверждала, что её муж заперся в ванной с ружьём (Кобейн увлекался стрельбой, у него была коллекция оружия) и угрожает покончить с собой. Позже эта «попытка самоубийства» была опровергнута Томом Грантом, который лично встречался с полицейскими, приезжавшими на вызов в дом Кобейна в тот день. Кроме того, Грант предоставил общественности ксерокопии полицейского отчёта, составленного после выезда в дом Кобейна 18 марта 1994 года.

Полицейский отчёт ясно показывает, что Кортни Лав солгала полицейским, когда они только прибыли на место происшествия. Сам Курт пояснил эту ситуацию так: «Я просто не хотел видеть свою жену, поэтому и закрылся там».

В 20-х числах марта 1994 года Кортни убедила мужа ещё раз пройти курс терапии в реабилитационном центре «Exodus» в Калифорнии. Курт согласился, и, казалось, был готов начать лечение. 30 марта Курт полетел в Лос-Анджелес, чтобы начать своё 28-дневное лечение в «Exodus». Ему отвели Комнату 206, и он прошёл вводный сеанс с медсестрой, которая попыталась определить степень его пристрастия. На следующее утро он посетил сеанс индивидуальной терапии с консультантом Ниалом Стимсоном, который впоследствии вспоминал, что Курт «совершенно не допускал и мысли о том, что у него проблемы с героином». Стимсон пытался заставить его осознать серьёзность римского инцидента, но Курт сказал ему: «Я понимаю. Я просто хочу избавиться от этого и выйти отсюда». Однако Кобейн пробыл в больнице недолго: уже 1 апреля 1994 года он сбежал из больницы, перепрыгнув через забор. Примерно через час после побега Курт заказал билет на рейс № 788 в Сиэтл из Международного Аэропорта Лос-Анджелеса в 22:20. Когда он прибыл в аэропорт около 21:30, его узнало множество людей при регистрации на билетном контроле. Он любезно болтал и раздавал автографы в течение почти пятнадцати минут. В самолете Курт сидел по соседству с Даффом МакКаганом, басистом Guns N' Roses, который тоже летел в Сиэтл. Курт сказал МакКагану, что он уехал из реабилитационного центра и «едет домой».

Смерть

8 апреля 1994 года электрик по имени Гэри Смит (Gary Smith) прибыл в дом Кобейнов, располагавшийся по адресу 171 Lake Washington Blvd East в Сиэтле, в 08 часов 30 минут для установки системы безопасности[7]. Смит несколько раз позвонил в дом, однако двери никто не открыл. Затем он заметил припаркованный в гараже, находившемся рядом с домом, автомобиль Volvo, и решил, что хозяева дома, возможно, в гараже или оранжерее, которая располагалась прямо над гаражом. Смит проверил гараж, затем поднялся по лестнице к оранжерее. Через стеклянную дверь оранжереи Смит заметил тело и предположил, что кто-то спит, однако, присмотревшись, он увидел кровь у левого уха и ружьё, лежащее поперек тела. Так был обнаружен Курт Кобейн. В 8 часов 45 минут Гэри Смит позвонил в полицию и местную радиостанцию. Курт оставил предсмертную записку, написанную красной ручкой.

Протокол осмотра места происшествия был составлен формально, без углублённого анализа деталей. По одной из версий следствия, Кобейн ввёл себе дозу героина, не совместимую с жизнью, и выстрелил себе в голову из ружья. Также криминалисты пришли к заключению, что Курт умер 5 апреля и его мёртвое тело пролежало в доме три дня. Существует предположение и о намеренном убийстве Курта. В список подозреваемых неофициально попала Кортни Лав.

После кремации часть праха Кобейна была развеяна над рекой Уишка в его родном Абердине, а часть оставила себе Кортни. Неофициальным местом поклонения памяти певца является мемориальная скамейка в парке Виретта (Viretta Park), расположенном недалеко от последнего дома Кобейна в Сиэтле. Оранжерея над гаражом, где было найдено тело Курта, снесена в 1997 году, а сам дом продан.

Версия об убийстве

Первым версию об убийстве Кобейна озвучил американский журналист Ричард Ли (англ.), который через неделю после смерти музыканта выпустил серию передач Kurt Cobain Was Murdered. В них он освещал детали полицейских отчётов и видеоматериалов как неправдоподобные.

Позже известным сторонником версии об убийстве стал Том Грант, частный детектив из Лос-Анджелеса, нанятый Кортни Лав (которая сама в это время находилась в Лос-Анджелесе) 3 апреля 1994 года, после того, как Кобейн сбежал из реабилитационной клиники 1 апреля 1994 года. Том Грант был нанят Кортни для поисков Курта, местонахождение которого было неизвестно с 1 апреля 1994 года (то есть с момента побега из реабилитационной клиники), а также для выяснения личности человека, который пытался воспользоваться заблокированной кредитной карточкой Курта за несколько дней до его смерти (позже Кортни призналась Гранту, что солгала насчёт кредитной карточки Курта; пытаясь ограничить передвижения своего мужа, она аннулировала его кредитную карточку, заявив, что она якобы украдена). Гранта, по словам, насторожили нелогичное поведение и путаные показания Кортни во время следствия. Кроме того, как впоследствии установил Грант, Кобейна видели в их с Кортни доме в Сиэтле 2 апреля 1994 года. Лав знала об этом, однако, нанимая Гранта, ничего не сообщила ему, утверждая, что местонахождение Кобейна неизвестно с 1 апреля 1994 г. Попутно Грант установил, по его мнению, ряд интересных фактов. По утверждению частного детектива, кто-то хотел изобразить картину самоубийства и изобразил её почти убедительно. Главными доводами Гранта стали следующие утверждения:
о крайне высоком содержании героина в крови музыканта:
У Кобейна были обнаружены два следа инъекций на обеих руках; в крови было выявлено содержание следов введённой дозы героина, превышающей смертельную в три раза (1,52 мг на литр крови). По утверждению медицинских экспертов, одна смертельная доза героина вводит человека в кому в течение нескольких секунд, либо убивает его до того, как он успевает извлечь иглу шприца из вены. Человек, в крови которого содержатся три смертельные дозы, вряд ли может положить шприц и сопутствующие инструменты обратно в коробку, взять ружьё и выстрелить себе в голову (следствием была восстановлена именно такая последовательность событий). В то же время известно, что у людей, злоупотребляющих опиатами в течение длительного времени, толерантность к наркотикам повышается. На вопрос, мог ли Кобейн настолько «привыкнуть» к героину, чтобы указанная доза не только его не убила, но и не привела к полной потере сознания, двое из пяти судмедэкспертов, опрошенных новостной телекомпанией Dateline NBC, ответили утвердительно[10]. Однако, нашлись специалисты, которые утверждают, что вряд ли кто-то из этих судмедэкспертов специально изучал воздействие опиатов на человека. Их положительное утверждение основано на эксперименте, в котором испытуемый принимал метадон, причём орально. При оральном употреблении эффект, схожий с эффектом при введени героина в кровь, наступает лишь через 40 минут после приёма. Из чего следует, что сразу после укола Кобейн тут же отключился, не имея возможности убрать принадлежности и даже нажать на курок.
о предсмертной записке:
По мнению Гранта, предсмертная записка Кобейна, являвшаяся в ходе следствия основным доводом в пользу версии о самоубийстве, не содержала прямого указания на уход из жизни. Записка не была адресована жене и дочери Курта, она написана фанатам Кобейна, которым он говорит о том, что уходит из музыкального бизнеса. Последние строчки: «Кортни, не останавливайся — ради Фрэнсис, ради её жизни, которая будет гораздо счастливее без меня; я люблю вас» — написаны с более сильным нажимом, нежели вся записка, и, по мнению сторонников версии об убийстве, были добавлены позднее посторонним человеком. Грантом было опрошено четверо экспертов-графологов, но только один из них пришёл к выводу, что заключительные строки были написаны кем-то другим. Остальные эксперты сошлись на том, что представленного материала недостаточно для вынесения однозначного решения. Следует уточнить, что все исследования проводились с использованием не оригинального письма, а его ксерокопии[11]. Р.Кэрролл, близкий друг и адвокат Курта Кобейна и Кортни Лав, заявила Тому Гранту о том, что скорее всего письмо было сфабриковано: его изготовили по типу написания анонимных писем, используя слова, написанные им в разное время и в разных источниках. Фразы из записки она слышала и раньше, но не от Курта, а от Кортни.
об отпечатках пальцев:
На ружье, из которого Курт сам якобы выстрелил себе в голову, не было обнаружено не только «посторонних отпечатков пальцев», но и отпечатков пальцев самого Курта.
Грант приходит к выводу, что заказчицей убийства была Кортни Лав. Отношения Лав с Кобейном в последние месяцы его жизни находились в критическом состоянии; детектив счёл, что певица испугалась возможного развода и предпочла избавиться от мужа. Незадолго до смерти Кобейн начал процесс оформления документов на развод, после оформления которых доля Лав в наследстве от погибшего мужа уменьшалась бы с 30 миллионов долларов (в качестве вдовы) до одного миллиона (в качестве бывшей жены).

Поддержал Гранта и документальный режиссёр Ник Брумфилд, автор фильма-расследования под названием Kurt & Courtney (1998). На сделанное им видеоинтервью с рок-музыкантом Элдоном «El Duce» Хоуком, включенное в фильм, нередко ссылаются сторонники теории об убийстве как на ещё одно доказательство того, что Кобейн был убит, а не покончил с собой: на этой записи Элдон объявляет, что Кортни Лав предлагала ему убить её мужа и обещала за это 50, 000 долларов, сообщал, что знает, кем был убит музыкант, но имени преступника не раскрывал — только однажды он назвал имя некоего «Алана», после чего засмеялся и сказал: «Я сделаю так, чтобы ФБР поймало этого парня!». Всего через несколько дней после этого Хоук погиб под колесами поезда на железной дороге (что, по мнению сторонников теории заговора, также представляется весьма подозрительным). В то же время, многие отнеслись к показаниям Эль Дуче критически; так, журналист Эверетт Тру, близко знавший Кобейна при жизни, пишет в своей книге «Nirvana: The True Story» (в российском издании — «Nirvana: правдивая история»), что Хоук на этом видео откровенно издевается над интервьюером. Сам Брумфилд в интервью, сделанном вскоре после выхода «Kurt & Courtney», объявил, что не верит в убийство: «Я думаю, он покончил с собой… Кортни лишь подтолкнула его к этому».

Ян Хэлперин (Ian Halperin) и Макс Уоллес (Max Wallace) выпустили в 1999 году книгу под названием «Who Killed Kurt Cobain?», в которой они провели расследование версии об убийстве, а также взяли интервью у Тома Гранта. В итоге они пришли к выводу, что, хотя для теории заговора не хватает веских доказательств, смерть Кобейна всё ещё окружена множеством вопросов и дело об убийстве не следовало закрывать так быстро. В 2004 году авторы написали вторую книгу, «Love and Death: The Murder of Kurt Cobain», в которой делаются аналогичные заключения

Реакция родных и знакомых

Некоторые из близких и друзей Курта также усомнились в том, что он сам покончил с собой, или, по крайней мере, выразили свое недоумение в связи с этим поступком. Марк Ланеган, давний приятель Кобейна, признался в интервью «Rolling Stone»: «Я никогда не предполагал, что он покончит с собой. Думал, у него просто тяжелый период». В той же статье приводилась реплика Дилана Карлсона, одного из последних, кто видел Кобейна живым — он говорил, что хотел бы спросить у Курта или кого-нибудь из его близких, был ли римский инцидент попыткой самоубийства. Ким Гордон, басистка Sonic Youth, знавшая музыканта при жизни, заметила в интервью 2005 года: «Я даже не знаю, убил ли он себя сам. Некоторые его близкие так не считают…» и на вопрос, думает ли она, что Кобейн был убит неизвестными, ответила утвердительно. Говоря о «близких», Ким, возможно, ссылалась на Лиланда Кобейна, открыто объявлявшего, что, по его мнению, его внук не совершил самоубийство, а стал жертвой убийц. В том же интервью супруг Гордон, основатель Sonic Youth Турстон Мур, также сказал несколько слов о суициде Кобейна: «Он умер тяжелой смертью; это была не просто передозировка, он убил себя с насилием и жестокостью. Это было так… агрессивно, а по жизни он не был агрессивным, он был умным, у него был необычный ум. Так что его поступок можно объяснить только так: вот, мол, вашу мать, какой жест. Но этот жест… с ним что-то не так, есть в нём что-то неестественное. Он как-то не очень укладывается в рамки того, что мы знаем обо всём этом».

В свою очередь, некоторые из родных и знакомых Кобейна — в их числе Новоселич и Грол, а также его мать, Венди Кобейн — скептически относятся к версии об убийстве или отказываются давать комментарии по этой теме. В интервью газете «Today» Венди сказала: «Самоубийство Курта не было случайностью. Он тщательно обдумал свой шаг и методично его осуществил. Последние два года я прожила в уверенности, что он скоро умрет». Там же она отметила, что, по её мнению, «инцидент в Риме был… [его] первой попыткой уйти из жизни»: «Я сразу поняла, что это его радостное „выздоровление" — не более чем шутовская инсценировка. Одной ногой он уже стоял в могиле». Критически отнёсся к слухам об «убийстве» и журналист и музыкант Эверетт Тру, хорошо знавший и Кобейна, и Кортни Лав; в своей книге он приводит слова ещё одного знакомого Курта, Рене Наваррете: «Один парень позже разыскал меня через моего брата и высказал теорию заговора — о том, что Курта убили. Это смешно. Курт сам пару раз говорил мне, что если соберется покончить жизнь самоубийством, то только так, именно таким способом. Мы шутили над этим. Шутили, сколько нужно принять наркотиков, чтобы суметь поднести к собственной голове ружье, — и так оно и случилось. Такой уж у нас был юмор — мы по-детски потешались над людьми и вещами». Менеджер Nirvana Дэнни Голдберг также резко относится к этой теории: в своей книге «Dispatches From The Culture Wars: How The Left Lost Teen Spirit» он упоминает об «идиотских интернетовских слухах, будто Кобейн не покончил с собой, а был убит» и признается, что мысли о смерти музыканта по-прежнему причиняют ему боль.

Курт Кобейн является рекордсменом среди музыкантов, заработавших после смерти больше, чем при жизни. По состоянию на 2011 год правообладатели его творчества заработали свыше 800 млн долларов.

Сольная карьера

Весной 2012 года бывший гитарист группы Hole Эрик Эрландсон в одном из интервью утверждал, что незадолго до своей смерти в 1994 году Кобейн работал над сольным альбомом. Существуют ли какие-либо записи, на данный момент неизвестно, но продюсер Nevermind Бутч Виг категорически не согласен с мнением Эрика на счет существования материальных записей.